Шорох юбок, перестук каблучков, стеснённые только что затянутыми корсетами вздохи - поток звуков предвкушения, напряженного ожидания чуда или хотя бы веселья лился из каждой двери, из каждой гардеробной и будуара готовящегося к празднику дворца.  Да что там, под переоблачение задействовали укромные уголки библиотек, каминных залов и курительных комнат. Там творилась магия преобразования поставленная на поток: послушные жены и благопристойные дочери превращались в невинных нимф или разгульных вертихвосток, пожилые джентльмены и уставшие от жизни банкиры - в доблестных рыцарей из сказок и мистических существ, всем известные придворные особы - в загадочных незнакомок и незнакомцев... Однако им следовало бы знать, что полное перевоплощение в  другую личность требовала куда больших усилий, чем простая смена парадного камзола на костюм петушка или лисички. А вот один из верных служителей Магистра средь маскарада чувствовал себя как рыба в воде. Кому как не Ворону знать всю подноготную пыли в глаза, иллюзий и масок.
Артур увернулся от бегущих по коридору совсем юных девиц с ворохом плащей и шляп в руках, проводил их долгим взглядом, положенным стареющему ловеласу, чей облик он на себя сегодня нацепил, и неспешно двинулся дальше по коридорам, на ходу подсчитывая количество стражи выставленной явно и не явно. Человеку  военной карьеры довольно просто различить строгую выправку товарищей по оружию. Ее не утаить под пышными рюшами, под галантными поклонами, и уж точно не спрятать от опытного внимательного наблюдателя.  Мистер Хейвуд в отличие от стражников прекрасно мог скрыть и четкую походку и прямую спину солдафона, напудрить манеры до уровня ленного баловня судьбы высокого рода, изменить внешность несколькими броскими штрихами.  Бесстыже дорогая, но аляповато выполненная окантовка короткого плаща под старину, невероятного размера розовое перо на широкополой шляпе, банально и пошло посеребрённая борода - под этими отвлекающими внимание предметами легко скрыть и куда более узнаваемую личность, нежели один из Воронов всеми уважаемого и "обожаемого" Магистра.
В бальных залах слуги суетливо накрывали столы, куда ж без фуршета на таком мероприятии, загорались свечи, лампы, начинали пиликать музыканты, пока нестройно, дерзко и невпопад. Артур прошелся мимо них туда-обратно, затем постоял задумчиво поглаживая липкую от лака бороду, словно прислушиваясь к состройке, разглядел каждого, особенно заостряя внимание на ранее не виденном, ярком лице девушки, стройной и как-то по особенному красивой. Может он просто не замечал ее раньше? А может музыканты сменили состав. Всякое бывает... Столичные ценители искусства еще те самовлюблённые самодуры, готовые крушить судьбы простых смертных за один неверный аккорд или отказ разделить постель после концерта. Однако Артур посчитал нужным предупредить одного из ряженых охранников о маленькой новой птичке. Пусть себе поет, щебечет, только под неусыпным надзором.
Гости прибывали и прибывали, замок наполнялся гомоном их возбужденных голосов, удивленных вскриков, радостного смеха. Пора было заканчивать обход, находить себе удобное место в зале, откуда откроется вид на основные входы и выходы, и устраиваться поудобнее хотя бы до тех пор, пока круговерть танцев и дорого вина не разделит пьянчуг и весельчаков на группки, тройнички и парочки. Вот тут-то придется держать ухо особо в остро.
Удвоенная стража - признак того, что не только Магистр и Вороны понимали опасность маскарада. Под маской и плащом может укрыться убийца или мятежник, или, что еще хуже, кто-то из проклятых. Покушений на благородных господ да еще и в самом охраняемом дворце государства не нужно было ни одному из глав охранных структур. А еще, мнимая секретность и много алкоголя способны раскрыть уйму бережно до этого хранящихся тайн. Райский сад для шпиона или служителя закона - ходи да собирай гроздья сплетен, жалоб и сговоров, покуда корзинка не потяжелеет.

И началось... Нет, закружилось, создалось, миросотворилось...
Веером широкие листья, слащавые, вызывающие всполохи безумья, веселья, той самой радуги, которой желали достичь организаторы сего безумного действа. Пока еще робкие искорки в сложенных дровах. То в одном конце огромного зала защебечет торжество легкости и игры, то в другом...Пройдет час, а то и два, когда эта заготовленная поленница воспылает вся безвозвратно. Грянула торжественная музыка, всего на минуту, но оглушающе громко, только для того, чтобы объявить начло действа. Какие формальности, если это - маскарад? Иллюзия, в которую многим захочется поверить...
Артур несколько минут сидел в полном одиночестве, потом отбился от стайки трусливых для дам джентльменов, пока предпочитающих напитки и разговоры о погоде, и тут же был пойман в кружево разномастных девиц, выряженных в мистических красавиц. Маски не скрывали знакомых лиц... Вот леди Эммерц, уже вдовая, но пока не замужняя, временная владелица текстильных фабрик, а вот - мисс Айгерин, в прошлом. да и сейчас - писанная красавица - главный поставщик  бесплодных любовниц ко двору. И еще десятки лиц скрытых под масками, которые могут обмануть только того, кто хочет обмануться. Или мог себе это позволить. Артур не мог.
Он находился на службе. Ежесекундно. Хотя с легкостью при этом создавал вокруг себя ореол веселья  и бесшабашности. И вуа-ля.... его опутали несколько прелестниц, втягивая в игру, явно не понимая весь трагизм ситуации.
О да. Это была она. Артур  не без удовольствия наблюдал, как вспархивают и падают ручки, которые некоторое время назад могли бы быть прикованы к дыбе. Как изящно кружится легкая ткань, иллюзорной фатой обвивая крепкие, идеально сложенные ножки. Маска ничуть не скрывала ее лица, да и без нее он бы узнал деву, что потребовала внимания самого  Магистра. Элиана Морце. Пока - неприкосновенная, но безусыпно наблюдаемая. И в ее круге, вполне ожидаемо - Ее Величество.
Он мог увильнуть, мог не поддаться ласковым ветвям девичьих рук, но зачем? Это же маскарад. Даже если ты точно знаешь, кто скрывается под маской, это не повод заканчивать игру.
Ее поцелуй пах шампанским и развратом. Ее губы текли и влекли, как бурная река.
Поцелуй - достойный. Особенно для того, кто видел всю нелепость и грубую шутку в происходящем. О нет... он стал сдергивать шоры с ретивой кобылицы, наоборот, придержал шнурок маски, привлек свободной рукой к себе, так близко и крепко, чтобы отразить ее сердцебиение своим.
- Поклянитесь, что сняв маску, вы подарите мне второй..., - теплый, но с легкой хрипотцой голос. Да да.. прямо в ушко, чтобы дыхание от слов чуть колыхнуло пряди, обожгло, заставило вздохнуть чуть глубже.
- Или не отпущу.

Она его не узнала, хотя мистера Хейвуда уже многие во дворе помнили в лицо и опасливо здоровались при встрече, в надежде, что служитель Красного дома явился не по их душу. За мисс Морца уже пару раз приглядывал ворон Артура,словно чувствуя, что за внешностью "прелесть, что за дурочка", скрывается хитрый, изворотливый ум. Может великим стратегом белокурая нимфа и не была, но умудрялась без видимого труда выживать в ядовитом серпентарии дворца. А это дорогого стоило.
Не узнала. И не догадалась пока, что за человек перед ней. Увернуться от цепкого взгляда Ворона не удавалось никому, и Артур не ощутил в девушке больших перемен, чем ожидалось. Да, она хотела видеть кого-то иного, но рассмотрев внезапного партнера, кажется, даже обрадовалась и согласилась продолжать игру.
- Перо? Ах, но оно стоит куда больше одного... даже двух ваших поцелуев, - улыбка не сходила с его лица. Естественная, довольная, открытая. Да, такую на лице палача ожидаешь увидеть менее всего. Он играл любимую свою роль самоуверенного наглеца, распутника и любителя удовольствий, - насколько сильно вы его желаете, волшебница?
Вызов юной вертихвостки - короткий, но уверенный шажочек вплотную, заставил Артура легко усмехнуться. А смелости и настойчивости девице не занимать. Сколько ей от рождения? Семнадцать? Двадцать? Упругие прелести ее высоко вздымались при каждом вздохе, невольно уводя внимание с оперенных длинными ресницами глаз. Ни один мужик не устоит....Почти.
Заиграла музыка, уверенная, подвижная, рождающая в теле, в самих мышцах, в крови неутолимую жажду движения. И Артур, не спрашивая разрешения, обвил тонкий стан мисс Морца и утянул в стягивающийся круг танцоров. Маскарад стирал не только внутренние границы приличий участников, но и изменял правила этикета. Не будешь же выказывать истинные почести человеку в костюме фавна, даже если угадал за козлиной маской высокопоставленного судью. Нарушишь правила , что игривой вуалью исказили привычный мир. Артуру нравилась музыка, нравилось чувствовать легкую поступь своей партнерши в такт, ощущать под пальцами легкую, невесомую ткань, под которой билось жизнью и молодостью упругое, гибкое и отзывчивое тело. Что греха таить, Ворон даже на несколько коротких мгновений забылся, увлекся танцем и видом изящных кудряшек, ласкающих персиковые щечки фрейлины ее Величества. Жаль.. музыка стихла, и ему нужно было вернуть даму на место. И вернуться к своим обязанностям. Может он и останется подле нее, но его внимания требовал весь зал, и даже такая особа, как мисс Морца не могла потребовать всего его на долго время.
- Так что же? - он снял перо со шляпы и покрутил его в пальцах перед курносым личиком, - ваша цена?
Несмотря на то, что танец относился к быстрым, Артур ничуть не запыхался, но с удовольствием отметил, как идет Элиане чуть торопливое дыхание, как красиво приливает кровь к ее щекам, как широко раскрываются припудренные ноздри, втягивая ароматный воздух. Ум, соблазн и юность в одном теле.

Отредактировано Артур Клэр Хэйвуд (2023-02-05 10:50:42)

Игривость девушки соответствовала и ее маскарадному облику и всей окружающей атмосфере. Легко забыть о делах насущных, о проблемах с кошельком, с тещей или строгой теткой, детьми или врагами, когда вокруг такая феерия жизни, легкость бытия. Артур позволил перу покинуть его пальцы так же легко, как прощаются с конфеткой, протянутой ребенку. Оно не стоило для него ничего, да и девушке, скорее всего, нужно было только как предлог для игры, не более того. Люди ее сословия, а иных на этом балу в качестве гостей не ожидалось, могли позволить себе хоть целого павлина на перья извести.
- Ах, какое коварство! - громко, искренне, с легкой хрипотцой в голосе рассмеялся Ворон, делая изящный поклон воровским талантам юной нимфы, - вы украли у меня перо и поцелуй, придется вернуть его с троицей. Может после обязательной части сего мероприятия изволите испить вина на террасе?
Ему и хотелось бы побыть дольше в роли беззаботного кавалера, покружить мисс Морца в танце, еще и еще, касаться ее ладного теплого стана, заглядывать сквозь прорези маски в веселые глазки и слушать серебристый смех, но... Он был на службе. Прямо здесь и сейчас. Не мог он позволить сконцентрировать все внимание на одной особе. Его глаза должны считывать всю ситуацию в целом, его место в тени и пора уже отпустить красавицу веселиться дальше, а самому занять прежний пост наблюдателя. Или переместится в игорную залу, где особо страждущие уже разложили карты и потирают ладони, рассчитывая на выигрыш. Колоссальное количество денег и драгоценностей сменят сегодня своих хозяев, по крайней мере до следующего светского сборища. Там присутствие Ворона просто необходимо хотя бы раз в час. За столом люди нервные раскрываются, и именно там можно представить, какое настроение будет у того или иного богатея на следующее утро, а то и на месяц. Мелочь информация, казалось бы, но в умелых руках она становилась бесценной.  А у мастеров Красного дома руки, как всем известно, весьма искусные.
- Я буду вас ждать, чаровница, - он еще раз улыбнулся милой Морца, наверняка уже далеко не невинной, но очень уж прелестно изображающей игривую наивность, и отправился в соседний зал, по дороге раскланиваясь и расшаркиваясь перед встречными мифическими существами, уварачиваясь от предложений выпить или потанцевать. Конечно, он еще не раз пройдется в танце по украшенному залу, но это будет позднее, когда и если возникнет необходимость проконтролировать развлекающихся на балу.

Артур гулял по залам, разглядывая костюмы и играя в игру, в которой неизменно выигрывал сам у себя. Он угадывал знакомых, пытающихся скрыться за масками, считывал откровенные их желания, вырвавшиеся наружу. Вот золотистый, весь сияющий казначей, старикашка, брюзга трется у совсем юного пажа принца, облаченного лишь в повязку на бердах. А ведь у старикашки уже пятая жена погибает при странных обстоятельствах и так и нет потомства... А вот шикарная леди, кажется, наследница серебряных рудников, прячет за веером ядовитую ухмылку. Она только что отбила у фрейлин высокого офицера. Злая тетка, злая и мстительная, но для короны совершенно безвредная.
Незнакомых лиц, точнее, скрытых за масками  сущностей, встречалось немного. И именно они требовали большего внимания служителя закона. Несколько минут Артур не сводил взгляда с высокого белого волка, двигающегося с уверенностью мужчины, но с грацией женщины. Он не мог угадать, кто же прячется за этим ярким образом, и оттого посвятил все свое внимание незнакомцу. Или незнакомке? Пришлось следовать за волком из зала в зал, и единственный вывод, который смог сделать Артур - волк тут впервые. Нельзя настолько естественно отыгрывать удивление в жестах, мимолетную растерянность в твердых до этого движениях. Как много людей из приглашенных впервые появилось во дворце в эту ночь? Списки гостей лежали на столе в Красном Доме, и увы, Артур не имел настолько мощной памяти, чтобы зафиксировать все имена и статусы.
Чтобы немного приоткрыть завесу тайны, он постарался оказаться поблизости к объекту своего интереса и перебросился парой фраз, ничего не значащих, формальных, призванных лишь для того, чтобы начать разговор. Голос подделать куда сложнее, чем внешность. Хотелось понять, кто перед ним, хотя бы уточнить пол и возраст...
За окнами окончательно стемнело, до обещанных фейерверков оставалось несколько часов безудержного веселья, а значит Артуру нужно было постепенно перемещаться из освещенных залов в парк, где помимо любовных парочек могли обнаружится и вооруженные люди и растерявшие под алкогольными парами весь страх заговорщики. Как бы ни было ему любопытно раскусить орешек под маской волка, ему нужно было отлучиться и проверить парковую зону. В его деле нельзя увлекаться только одним событием, только одним гостем.
На воздухе стало чуть легче дышать. Свежая ночь окутывала запахами листвы, мягким бризом фонтанов, шелестом юбок и голосов, раздающихся то тут, то там в тени изгородей и кустов. Артур сложил руки за спину и неспешно пошел вдоль зеленых насаждений в сторону классического лабиринта из жестких растений, сотворенного умелыми руками садовников. Здесь только знающий мог отыскать две беседки в разных его частях, укрытые от любопытных взглядов и ушей. Здесь скрывались самые знатные особы, прятали свои грехи, свои тайные связи.
Артур шагал тихо, стараясь не тревожить ни веток, ни гравийного канта тропинки. До его ушей сперва не доносилось совершенно ничего, но вскоре он расслышал недовольный мужской голос и слабый, словно испуганный женский. Ворон подобрался ближе, на границу слышимости. Ему хотелось понять, что же происходит в потаенной беседке, и если это всего лишь банальная интрижка - двинуться дальше.

Артур бы закурил, не опасайся он быть раскрытым, а ведь пьеса за живой изгородью уже накалаяла страсти. Острый слух ворона различал два голоса, мужской и женский, и те скрытые интонации, что прятались за пудрой любовной игры. Любовной ли? Мужской голос, старческий, брюзжащий и недостаточно глубокий для человека уверенного в себе, сочился похотью и жаждой. Причем той, что готова сорваться в насилие, коли объект желания вдруг окажется не достижим. Женский... женский был куда богаче на тона, и если невнимательный слушатель принял бы игривые словечки за чистую монету, то опыт ворона безошибочно подсказывал - мадам боится. Мадам в тупике, мадам не хочет провоцировать грубость и не знает, как сбежать из ловушки, в которую, увы и ах, скорее всего она попала по собственной воле и глупости. А еще, Артуру голос показался смутно знакомым. Легкий переливчатый колокольчик, игривая интонация... Он слышал его совсем недавно, он не мог ошибиться. Резкий звук пощечины сработал как пружина в пистолете.
- Фея желает посмотреть фейерверк? - темный силуэт мужчины в старинном плаще и шляпе отделился от колючей стены и вышел к беседке, в которой расположились псевдолюбовники. Рассеянного света звезд хватило, чтобы как следует рассмотреть замершую фигурку девушки, прижатой к мраморной колонне и тяжеловесного, давно перешагнувшего даже порог зрелости мужчину, всем телом стремящегося подмять под себя хрупкую жертву.
- Ай -ай -ай..., - Артур сделал пару шагов к беседке, сложил руки на груди, и явно демонстрировал, что не планирует уходить и оставлять этот секретный дуэт без внимания, - тут же вы ничегошеньки не увидите, моя дорогая.
Он ее узнал. Мисс, что стащила его перо. Та самая милая девчушка, которую он кружил в танце с час-полтора назад. Неудачно же она сменила кавалера! По всем параметрам мистер Хэйвуд был лучше старикашки: он моложе, краше и куда галантнее. Даже когда работает. Даже когда убивает...
Появление еще одного самца на арене заставило "козлика" сбавить прыть, отпрянуть от девушки, но не выпустить ее руку из цепких и все еще не потерявших силу пальцев. Артура позабавила сия собственническая деталь. Вельможа? Богатей из старых родов? Он не припоминал лица, не знал имени, но мог прикинуть, насколько далеко могли распространяться власть и связи незнакомца. Точно не самый близкий королевский круг - людей из него Артур знал лучше, чем свое отражение в зеркале, но может кто-то из торговых элит? Чем он мог запугать фрейлину? Купить? Или просто обмануть?
- Мисс?
Он не будет вмешиваться дальше, если девушка не даст ему повод. Может крикнуть и броситься ему на грудь, может просто согласиться с предложением переместиться на открытое пространство ради фейерверков, а может ... может попросить удалиться. И Артур послушно уйдет, гадая, зачем же столь прелестной даме сморщенное существо без достоинства и власти.

Можно устроить маскарад, можно по королевским возможностям принять на день западные традиции, но что происходит в столице – неизбежно пропитывается формализмом, какой-то безвкусной похотью и духом казенщины. Дело ведь не в стиле времяпрепровождения, дело в том, кто составляет тебе компанию. А это были всё те же надоевшие, мерзкие и прогнившие какой-то скверной лица, которых даже маска исправить бы не смогла.
Констанция слишком рано это поняла, но показывать это и расстраивать подругу, приложившую столько усилий и стараний, королеве не хотелось. Но скрывать эмоции, долго держать улыбку – всё ещё было для неё сложно, гораздо легче просто удалиться в нужный момент и побыть слегка наедине. Маска и не самый броский наряд позволяли побыть обычной девушкой, хотя из-за роста скорее девочкой или того хуже, ребенком. Однако и это бы устроило королеву, уставшего от самого пристального и всестороннего внимания. Когда-то ей казалось, что королева делает то, что хочет, а всё её желания исполняются, но вот реальность оказалась куда печальнее: ожидания, бесконечные требования и сплетни.
Она винила магистра, конечно, да и своего короля! Первого за излишнюю подозрительность и неоправданную строгость, а второго наоборот за слабость, не способность навязать магистру свою волю. Сколько бы она не старалась, сколько бы не унимала свой нрав и не пыталась играть в покорность, старик всё равно был не доволен. Он так и ждал её провала, не считал её способной быть королевой, а Эдвард… тогда, на Западе, он много клялся, но едва ли хоть что-то из тех клятв он был бы в силах реализовать. В то время юная Констанция представляла королей более могущественными.
Королева прошлась по всем залам, внимательно осматривая гостей, но не найдя ничего интересного, вернулась туда, откуда начинала. Со второго этажа её внимание вновь приковала к себе подруга. В этот раз особое внимание Ко привлек скорее спутник Элианы. В самом существовании спутника не было ничего удивительного, напротив, королевскому удивлению не было бы придела, если бы через несколько секунд с момента как она оставила Элиану, та бы не нашла себе какого-нибудь «обожателя». Однако, в этот раз, казалось их было даже двое. И вот тот, что помоложе, вызывал какие-то внутренние сомнения. Как же так получилось, что почти королева родилась с таким чутьем и проницательностью, но без соответствующего ума, чтобы понимать и объяснять свою интуицию? Интересно, о чем они говорят и впервые ли? Ох уж эта Элиана, как ей только удается притворяться столь живой и веселой, учитывая через что ей приходилось пройти? А вдруг и не притворяется? Да, конечно, это вызывало королевскую зависть. Они были противоположностями, но удивительным образом смогли подружиться, по сути, эти годы никого ближе у неё и не было.
Однако, чем дальше, тем чаще её не покидала мысль: Все ли скелеты в шкафу фрейлины ей известны? Конечно нет, даже Констанция понимала, насколько глупо было бы на это надеется. А раз так – действительно ли можно доверять ей так, как Ко доверяет сейчас? Эти годы во дворце всё-таки изменили юную Милликен.
В это время за спиной, очевидно стоявший уже какое-то время, силуэт. Легкого взгляда королеве хватило, чтобы распознать его. Всё-таки как не прячься, а от своей родни скрыть не получится. Конечно, Констанции хотелось бы видеть кого-то из сестер, и уже не столько чтобы красоваться, сколько просить совета и помощи. Но Николас всё ещё оставался её единственной родной кровью в этих стенах.
— Всё ещё стережете меня? Удивлена, что Вы не нашли себе очередной юбки, чтобы ухлестывать, а побеспокоились о сестре, Эйвиос. — язвительные слова сами вырвались из уст Констации, выражая всё накопившиеся за последнее время. Впрочем, почти сразу её стало неудобно. Хотелось бы это скрыть, но разочарованный вздох выдал её: — Прости. Честно говоря, я совсем не в настроении веселиться. Только это будет наш маленький секрет, хорошо? Слишком много усилий, а мою душу никак не успокоить. Думала, смогу повстречать кого-то ещё из семьи…

Несмотря на то, что господин Леруа был уже совсем плох, чтобы сопровождать Изабель на увеселения, не принять королевское приглашение было невозможно. Первая причина была в том, что это королевское приглашение. И даже сказаться больной - бросить кость досужим любителям сплетен. Вторая была в том, что леди Леруа была отнюдь не прочь развлечься и редко какое мероприятие в принципе обходилось без воспитанницы Магистра, которая хоть и была особой глубоко замужней, но часто по причине болезни супруга присутствовала без его сопровождения. А третья же заключалась в насущной необходимости принять приглашение и быть там в тот самый день и час. Ведьме всегда есть, чем себя занять с пользой для дела.

При помощи своей неизменной камеристки, которая славилась тем, что разговорить её на сплетни о хозяйке было невозможно, Леруа переодевается в покоях в положенный ей наряд. Отправляет вышколенных слуг восвояси и тонко улыбается, разглядывая себя в ростовом зеркале перед тем, как надеть маску и пуститься в путешествие по галереям замка туда, где рекой льются напитки, разносятся закуски и уже вовсю бурлит веселье.

Наряд её удовлетворяет. Глубокого, изумрудного оттенка парча подчёркивает статус замужней дамы. И тем самым отличается от платьев светлых оттенков, которые в основном носят девушки, ещё не связавшие себя брачными узами. Даже маски не отменяют этикет, а цвет и крой платья всегда даёт понять, кто перед тобой.

Изабель проводит кончиками пальцев по дорожке из маленьких винных парчовых роз, идущей вдоль декольте и переходящей на тонкую линию плеч. Сочетающейся с такого же оттенка помадой на её губах. Слегка касается аккуратной причёски. Корсетное открытое платье без рукавов дополняют бальные перчатки, парчовая сумочка и веер. Перед самым выходом ведьма наносит духи и надевает расшитую маску, которая скрывает лицо лишь наполовину.

Миледи с уединённого балкончика наблюдает за весельем в бальной зале, не спеша пока спускаться к танцам. Тонко улыбается, прикрывшись веером, пока следит за королевского вида фигурой в чёрно-жёлтых одеяниях, привлекшей к себе всеобщее внимание. Молодому начальнику королевской стражи удаётся обмануть многих. Но, не ведьму. Видимая аура сходу даёт понять, что перед ней не король. Спустя время Николас, судя по всему, намеревается покинуть общество, и Изабель ждёт, пока он не удалится. Прекрасно зная об обмане, лебезить перед Эйвиосом и выглядеть перед ним дурочкой, ей не хочется.

Ведьма прикрывает глаза и призывает Трикстера.

- Ищи, - шелестящим шёпотом мысленно приказывает она паразиту в Безмирье.

Нет худа без добра, на какое-то время господину Леруа становится немного легче, пока подручная душа на время его покидает и по приказу Изабель устремляется на поиски Эдварда. Если тот уединился от веселья, оно и к лучшему. Если же нет, то о его грядущем появлении она будет предупреждена и появится аккурат в тот момент, когда Его величество решит присоединиться к танцу. Оказываясь, как и всегда, в нужное время и в нужном месте.

Подпись автора

---

Взглядом через Безмирье публика, которая веселится в танцевальном зале, словно находится в радуге цветов и блеска. Это человеческие ауры мерцают всеми возможными цветами и оттенками. Зрелище чертовски красивое, и Изабель заворожённо наблюдает за танцующими, в какой-то момент даже позабыв о цели своего поиска.

На краткий миг она ощущает, будто в этой мерцающей мешанине цветов, движущейся под мазурку, паразит уловил что-то, как ей показалось, смутно, но очень давно знакомое. Определённо, это мужчина. Но, поймать и распробовать эту ауру получше, разглядеть её в деталях, ведьма пока что не успевает, хотя весьма и весьма заинтригована. Вихрь искр уносится в танце дальше, поскольку Трикстер обнаруживает ауру искомую. Король Эдвард, как и ведьма, находится на балконе. Всего лишь в нескольких нишах от самой Изабель. И, судя по всему, готовится спуститься в зал. Следует поспешить. Изабель выбирается из своего укрытия и движется по галерее к той нише, где находится король. Она следит за ним через паразита, выверяя момент, когда Его Величество сделает шаг и ступит из ниши в галерею, чтобы неминуемо столкнуться с ней.

- "Три... Два... Ой..." - мысленно подгадывая момент, чтобы подвернуться под ноги, ведьма довольно улыбается. В следующий момент  изящно покачивается, балансируя. Не издаёт ни звука недовольства по поводу оттоптанной ноги. Зато, якобы не удержав равновесие, тоже наступает на ногу королю своей маленькой ножкой, обутой в мягкую шёлковую бальную туфельку в тон платью. Для Его Величества это даже не комариный укол. Хрупкая девушка едва достаёт высоченному Эдварду макушкой до плеча.

Вся сцена молниеносна. Дистанция между ними минимальна, и Эдвард вдыхает её духи. В его сознании тут же возникает пикантная картинка.

- Ваше величество, я прошу простить мою неловкость, - произносит Изабель своим мягким и мелодичным голоском, и легко улыбается, после отступая на шаг, чтобы дать королю пройти, если тот захочет. И действительно раскланивается в реверансе. В жесте нет абсолютно никакого раболепия или заискивания. Обычная формальность придворного этикета. И никаких обид. То, что ощущает король, находясь рядом с ней и вдыхая аромат её зачарованных духов, её веселит. И ещё больше веселит то, как внимательно король её разглядывает, тщательно пытаясь сыскать в её облике улики, подтверждающие наваждение. И, конечно же, не находит.

Между тем, Трикстер, невидимый для короля, вьется над ними сверху. Он ощущает голод, а ведьма ощущает напряжение вдоль позвоночника. Присосался таки, подлец. Тех эмоций, что внезапно выдал Эдвард, а ведьма жадно впитала, пока хватает, чтобы не дошло до боли или того хуже - признаков её голода. И надо бы вернуть тварь к господину Леруа, но Изабель хочет, чтобы этой ночью он поработал для неё. Попытался выйти по следу того мужчины, чья загадочная аура привлекла её внимание. А для этого нужен кто-то... более питательный. Кто-то... Но кто?..

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Глазами Эдварда милой и скромной. Глазами тех, кто видит ведьму в Безмирье - острозубой и зловещей. Запах духов чуть усиливается, дразнит, становится более мягким, тягучим, приятно обволакивающим. Он снова вызовет фантазии? Какие? Быть может, чётче обрисует облик мужчины, который играет в них главную роль? Добавит в сцену столь желанные пикантные нотки?

У Изабель не было цели всенепременно добиться от Его величества постельных утех. Проверить по приказу Магистра - да. Но, варианты этой проверки могли выйти в итоге самыми разнообразными. И если уж подвернулся случай, то почему бы им не воспользоваться в своих целях? Когда ещё удастся поймать столь крупную, сильную и крепкую рыбу на крючок?

Подпись автора

---

- Я прекрасно вас понимаю, ваше величество, - мягкий и мелодичный голос звучит в ответ, а щёчки ведьмы под полумаской, шея и декольте над дорожкой роз покрываются лёгким румянцем, стоит Правителю приблизиться минимально. Под действием морока Изабель желание короля возрастает и ощущается как тягучая сладкая патока, на которую с жадностью набрасывается Трикстер. Помимо энергетики он впитывает и картинку: позы, жесты, эмоции двоих. Интонации в обронённых фразах, скандально короткое расстояние между мужчиной и женщиной, произнесённые ими слова. Этой сцены, разыгранной под действием её морока достаточно, чтобы считать приказ выполненным. Магистру понравится.

- Слушаюсь, ваше величество, - девушка снова приседает в положенном при прощании реверансе, и позволяет себе выпрямиться лишь тогда, когда спина Эдварда скрывается из поля зрения на лестнице, ведущей с балкона вниз, в танцевальный зал. Ведьма обмахивается веером, желая стряхнуть остатки наваждения, и ступает ближе к барьеру. Обтянутые шёлковой тканью пальцы отбивают по поверхности такт доносящейся снизу танцевальной музыки. Завидев короля снова, Леруа улыбается.

- "Будешь, если я того захочу", - произносит она мысленно, после чего пикантно улыбается и обмахивается веером. Склеры глаз снова чернеют, сгоняя остатки морока. А трикстер отправляется на прогулку по замку с новым приказом: разыскать ту, смутно знакомую мужскую ауру, что была замечена ею здесь ранее. И следить за ней, если найдёт. До конца вечера той энергии, что Леруа получила от короля, будет достаточно. Его величество и правда силен в отдаче. Это было заманчиво. Это было вкусно.

А дальше будет видно.

Изабель меняет аромат духов. Теперь они будут пахнуть для всех одинаково, не вызывая морока. Аромат тот, что привычен на ней Магистру Мелосу, и который она носит практически постоянно. В некотором роде, он служит её визитной карточкой. Во всяком случае, узнаваем многими. Сладкие цитрус и груша, приправленные розовым перцем, с отдалёнными нотками ванили и кофе. Что-то восточное, что-то спокойное и уютное. Магистр считает, что именно этот аромат ей особенно идёт. А Изабель, которая всерьёз увлекается составлением композиций, такие комплименты, конечно же, льстят.

Девушка неспешно спускается в танцевальную залу и держится поодаль от Эдварда. Негоже вызывать хоть малейшую толику подозрений. До поры, пока это не потребуется. Ведьма хочет пить, и её внимание привлекает чаша с пуншем, что красуется в центре одного из столиков с закусками. Стоит Изабель приблизиться, как официант тут же услужливо предлагает леди бокал. Всего пара глотков, и по телу ведьмы медленно разливается необычайная лёгкость. Какой интересный эффект! Леруа он нравится, чем-то отдалённо похоже на эфир. И девушка решает пригубить ещё...

Ещё пара глотков. Картинка на задворках сознания, которую непрерывно показывает рыщущий по замку Трикстер, подёргивается пеленой.

Изабель отставляет бокал на поднос, и практически тут же её увлекают в танце.

Подпись автора

---

Эдвард больше не скрывался. Гости расступались с поклонами, пропуская Правителя к его будущей супруге. Констанция кажется Эдварду  маленькой и хрупкой. Смотрящей на него чуть испуганно. Или он вновь видит то что хочет видеть?  Он многое придумывал о своей будущей жене. Ее любимые цветы, цвет, танец -  он выдумал это все, не разбирая что в выдумке правда, а что нет. А если и задавал вопросы о вкусах или увлечениях, пропускал ответы Ко через свой фильтр. Вычеркивая все что не подходило под выдуманную картинку, выбирая из Констанции только подходящие под его фантазии пазлы.

Он пройдет вглубь зала, приблизится к Николасу. Улыбнется, три громких хлопка в ладони - его аплодисменты в честь виртуозной игры Эйвиос:
- Мы почти всех одурачили! - говорит он громко и продолжает улыбаться. - Но я лучший Правитель, не правда ли? Возвращайте мне мою невесту, ищите себе свою собственную!

Аплодисменты подхватят наблюдатели сцены. Им вторит смех. Под этот аккомпанемент Эдвард протянет руку Констанции, чтобы взять ее ладонь в свою. Короткий поцелуй ели касаясь пальцев. Взгляд полный нежности и трепета...за ними наблюдают и он старается.
- Моя будущая жена! - Говорит он, будто представляя всем Констанцию. - Ваша будущая Королева! Хозяйка бала и идеальная фея западных лесов.
Эдвард почти не рассмотрел ее костюм, но ему нравится его воздушность и легкость. Как ему кажется, на Констанции наряд маленького существа из сказок. Возможно, в наряде есть какой-то скрытый смысл, но он его не знает и не хочет его узнавать. Его устраивает та картинка, которая уже есть, та которую он придумал. Он позволит себе только секунды фантазии о том, какова его будущая жена под платьем. И он уверен, что ему все придется по вкусу. Но эту фантазию, он с радостью сравнил бы с реальностью.

- У меня для вас подарок, моя леди Запада. - Скажет он. Он отстегнет от своего костюма брошь в виде птицы, что застряла в ветвях вышивки. - Птичка для птички. - Не спрашивая разрешения он по собственнически приколет подарок к платью Ко-ко.
И вновь аплодисменты. Вновь смех. А дальше придет черед музыке и танцев. 

Их, танец скучен. Медленный ритм мелодии скрывает неловкость Эдварда, его поспешность и резкость. Он привык все делать резко. В этот раз он старается. Он возьмёт ладонь Констанции в свою, накроет второй тонкую талию. Почти не касаясь. Соблюдает дистанцию. Дразнит себя близостью и недоступностью. Ему нравится хрупкость девушки, ему нравится то, что он может еще выдумать про нее:
-По правде сказать ненавижу танцевать, ненавижу балы, и ненавижу всех окружающих. - Он говорит это так быстро, как бы между делом. И выдыхает будто с облегчением. Музыка стихает. - Но вас...
Он встречается с Ко-ко взглядом и осекается на полуслове. Не заканчивает фразу, позабыв, что хотел сказать. И после короткой паузы, словно очнувшись произнесет.
- Я не отдавил вам ноги, уверен за это заслужил поцелуй. - И вновь улыбка. На них смотрят. Смотрят те кого он ненавидит.

Подпись автора

Как жаль! Маленькая шалость была сорвана лично королем, быть может он почувствовал неладное? Братец бы явно лучше подошел на роль любимого народом короля, а уточнение Эдварда «Но я лучший Правитель…?» лишь говорило о том, что он сам это осознает. Хотя быть может оно и к лучшему, ведь сиюминутное желание сестры могло очень дорого обойтись брату.
В любом случае сейчас он передает её ему… не в первый раз уже! Будто бы снова демонстрируя отречение Запада от неё. Кто-то видел это по-другому, но с каждым годом Констанция всё больше теряла связь с Родиной и этот маскарад должен был стать приятным отвлечением, если бы не внешние условия, в которых он проводился…
— Мой король. — она не торопиться называть его мужем, ограничиваясь официозом и по-издевательски формальным реверансом. Выбирая костюм, она решила отказаться от традиционной для себя палитры и выбрала красно-черные цвета той нимфы из западных сказок, что была преданна всеми и являла собой злой рок и справедливое отмщение. Она даже не подозревала насколько попадает в образ своей судьбы.
Он представляет её как будущую королеву и идеальную фею… Констанция ухмыляется, заметив смешки тех гостей Запада, кто понял на чей наряд ссылалась избранница короля. Но Констанции это нравиться, она уже давно работала над собой и училась выдерживать столь пристальное внимание к своей персоне. Сейчас она держится уверено, не отводит взгляда. Эдвард отстегивает от своего костюма брошь и властно прикалывает её к платью Ко… Девушка поднимает глаза с искренней улыбкой.
Глядя сейчас на Эдварда с детской радостью, она сама пыталась понять, что с ней не так. Королева пыталась вспомнить всё, всю боль что она испытала, все те испытания, которым он её подверг, тот позор что он периодически обрушивает на её голову, совершенно не заботясь о сохранности чести их потенциального брака… Но этот жалкий знак внимания, эта миленькая птичка почему-то в очередной раз дарила ей надежду, буквально окрыляя Констанцию и добавляя красок в её угрюмый вечер. Быть может, она заложница собственных ожиданий? Или просто так пытается оправдать своё согласие стать его женой? С этими страшными размышлениями она чуть привстает, протягивая свои руки к нему как к солнцу и обвивает Эдварда, обнимая своего горе-нареченного. Знает ли он, что для неё это не часть спектакля, а поиск счастья? Конечно знает, стал бы иначе так мучать…

На их танец стараются не глазеть так сильно, всё-таки разница в росте и общее неприязнь к этому слишком сильно очевидны. Но они уже пережили не одно протокольное мероприятие, справятся и с этим. А в целом ей нравиться сейчас находиться с ним... Двое против всего живого мира - очень увлекательно! Особенно приятно было ощущать себя не одинокой в этой борьбе и ненависти.
— В это мы с Вами похожи, танцевать в паре у меня никогда хорошо не получалось, а балы в столице неизменно превращаются в вечное шушуканье и мышиную возню, а что до этих окружающих… — перешептываясь заговорчески с королем, она мотнула головой в сторону прочих гостей, выразительно закатывая глаза, — Эти их натянутые улыбки и бесконечное вранье… Кстати я не вижу магистра…
Язвительность девушки прервала необычная просьба Эдварда. Поцелуй? Странно, столь романтичным он ещё не был и настолько сказочную картинку для поданных ещё не представлял…
— Но Ваше величество… Для этого вам придется нагнуться. Пристало ли королю сгибаться? — она ухмыльнулась и сверкнула своими карими глазками, пытаясь предугадать его следующие действие.

Что это? Любовь? Вряд ли… Но как сложно быть категоричной в двадцать! И каждый раз он играет на этом, будто сознательно пользуется её надеждой на то, что всё ещё возможно как у людей или даже как в сказке! Знаки внимания, эти прикосновения к талии казались таким нужным проявлением чувств, что Ко, не умеющая скрывать прятать своих эмоций, покраснела и попылала в приятном смущении. Бедная девочка, не знающая настоящей любви. Но сердцу так хотелось чего-то теплого и приятного, что она уже оправдывала любое действие Эдварда, стараясь забыть все их многочисленные склоки и разногласия. Она даже сострадала ему, помня его редкие рассказы об отце и детстве. Тогда с ним не оказалось достаточной поддержки, но теперь-то она здесь!
Шепот правителя оказался слишком возбуждающим. Констанция несколько раз кивнула ему, на придыхании подтверждая его мысли:
— Да! Накажем! У меня даже списочек найдется под такое дело! Они все заплатят за всё, что заставили вынести меня и… тебя! И начнем мы с магов? Их нужно изгнать или уничтожить! Только и умеют, что отравлять нам жизнь!
Ничего в своей жизни не решающая, вечно всеми манипулируемая и используемая Констанция за эти годы в столице заразилась настоящей болезнью – жаждой власти. Все свои трудности и невзгоды она оправдывала тем, что статус королевы даст ей столько власти, сколько только может позволить себе женщина. Это даст упоительное чувство превосходства над другими, а ещё докажет, что все испытания она проходила не зря, а чтобы получить своё личное счастье под этим сводом!
Однако вопрос короля опешил девушку, сбил с толку, и она не сразу поняла, что именно он имеет ввиду. Как можно… торговать душой? Вопрос привел к раздумьям, раздумья к переоценке, переоценка к накатившей грусти. А на кой черт ей эта корона? И разве может она заменить свободу? Разве не из-за той власти, которой она обладает сейчас, ей стало трудно доверять близким людям и рассчитывать на их искренность? Получается, что за все понесенные жертвы и риски нет вообще никакой награды? Так ради чего же она терпела всё это время?
Ответить она не успела, Эдвард поступил вполне предсказуемо, приподняв её к себе. То, что Его величество всё слабее сдерживает свои порывы – Ко чувствовала достаточно чутко. Это вызывало противоречивые чувства: с одной стороны будет ложью сказать, что её это было противно, но с другой она слегка опасалась того, в каких нетрадиционных формах может выражаться желание Эдварда. Она не была мастером поцелуев, но Эдвард действовал сам – брал то, что считал нужным, ей и делать ничего не приходилось… да и не оставалось. Впрочем, он и сейчас своего добился. Констанция покраснела не столько от поцелуя, сколько от оваций – всем им было нечем заняться, чтоли? Обязательно наблюдать за легкой слабость?!
Нареченная правителя потупила взгляд в пол, но он и тут пришел ей на выручку, спасая от пристального внимания и уводя за собой в сторону.
— Нет… Не хочу знать! Сейчас я счастлива и не хочу слышать о том, что всё измениться. — «через несколько минут!» - фраза осталась недосказанной, но Ко уже привыкла к тому, что их счастливые моменты сменяются чем-то… неприятным и мерзким! Чем он будет удивлять её в этот раз: неверностью или ревностью, она не знала, но надежды на иное у неё уже не было. Тут же она украдкой поймала взгляд Дария и подмигнула ему. Он понимает. Должен ведь понять?