Ночной город жил своей тихой жизнью: где-то сзади раздался звук шагов, за углом кто-то выругался, с крыш этажей донесся хриплый смех. Улицы были вымощены влажным камнем после дождика, и встречный свет фонарей отражался от их поверхности, указывая путь тем, кто не мог определиться с направлением. Габриэль прошел по этому хаотичному лабиринту, бесцельно перемещая босые ступни, которые казались сейчас слишком легкими, чтобы удержать напряжение его мыслей.
«Как же глупо я поступил», — эта фраза внезапно возникла в его голове, будто чей-то назойливый шепот. Он всегда тщательно оберегал свою тайну. Никто не знал, что его способности перевертыша — не просто дар, инструмент, который он направлял против других. Никто не догадывался, что этот кудрявый, почти невинный с виду юноша мог бы быть наемником, используя свое умение ради золота и выгодных связей.
Но теперь всё изменилось. Винсент Арабэтт — имя, которое он не мог выбросить из головы. Аристократ с холодным взглядом и голосом, внушающим одновременно уважение и страх. Он знал, что раскрылся перед ним, Габриэль сделал шаг, который нельзя было отменить. Он дал ему верность, но теперь, проходя мимо ночных витрин, где его отражение смотрело на него с нескрываемой тревогой, он сомневался.
«Я поспешил. Зачем я это сделал? Винсент сильный, опасный. Он не станет терпеть ошибки, а я лишь ещё одна фигура в его игре.»
Он остановился на мгновение, глядя в тёмное небо, как будто ища в нем ответы. Бессмысленно. Тревога в груди разрасталась, давя сильнее, чем он ожидал. Он чувствовал себя крысой, которая слишком рано вышла из укрытия, показав себя слишком уязвимым…и глупым.
«Может ли быть, что он уже задумался, как использовать меня?» — эта мысль терзала его сильнее всего. А что, если аристократ просто подыграл, чтобы защитить свою семью? Сыграл роль защитника в той манере, к которой привык, а Габи так легко купился, потому что было жалко его сына. Теперь он не сможет исполнить последнее желание Доусона и как-либо навредить конкурентам. Слишком жалко…слишком…неправильно.
— Лицемер, — с отвращением прошипел брюнет, с силой пнув камень, что попал ему под ноги.
Резкая боль в пальцах тут же отрезвила, заставив его замереть на месте и поморщиться. Она была неприятной, но полезной: словно колкий толчок реальности, возвращающий его в настоящее. Камень покатил дальше, исчезая в тени, а Габриэль опустил взгляд на свои босые ноги, внезапно осознав, насколько странным было это ощущение.
«Почему я вообще босой?» — вопрос мелькнул в голове, и он невольно замер, пробуя найти ответ. Это было нелепо. Он вспомнил, как очередной раз проник в чужой дом, опустошив съестные запасы и забрав одежду хозяев. Почему не взял обувь - загадка.
Он поднял взгляд на улицу перед собой, чуть нахмурившись. Лёгкий холод под ногами, влажный камень — всё это теперь казалось слишком прозрачным, словно его нагота тянулась дальше, чем просто отсутствие обуви. Но поток не самых радужных мыслей прервался, когда до тонкого слуха перевертыша донесся звук чужих шагов. Легкий, словно шаги принадлежали девушке…

Отредактировано Габриэль де Вон (2024-12-23 10:41:43)

Подпись автора

Je ne veux pas voir tes yeux jaunes
Ailleurs
Que dans mes troubles rêveries...

Тишину ночного переулка нарушили шаги — женские, торопливые, то ускоряющиеся, то затихающие, будто их хозяйка то бежала, то замирала в страхе. Габриэль прижался спиной к стене дома, где тьма сгущалась так плотно, что даже свет фонарей не мог пробиться сквозь неё. Его глаза, привыкшие к темноте, внимательно всматривались в сторону, откуда доносился звук.
Он принюхался, ловя на ветру запах. Человек. Женщина. Встревоженная, напуганная, с лёгким шлейфом алкоголя, но не до мути в глазах — она была в сознании. Не больная, не хромая, здоровая и, судя по всему, молодая. Его обоняние, острое и безошибочное, рисовало в голове образ: стройная фигура, быстрые движения, лёгкий парфюм, смешанный с потом страха.
И голос… голос её был приятным, даже в писке, даже в крике. Но что она сказала? Габриэль нахмурился, пытаясь уловить слова, но они растворились в ночном воздухе, оставив лишь тревожное эхо.
Он сделал пару шагов навстречу, сгоняя с головы тяжелые думы и остановился так же пугливо более отчетливо видя очертания платья и невысокой фигуры.

— Чего? — его голос слегка прохрипел, и Габриэль, отлипая от стены, прочистил горло. Он отошёл в сторону, подставив себя под мягкий желтоватый свет фонаря, который осветил его босяцкий облик. Остановился, босые стопы шлёпнули по мостовой, а руки развелись в стороны, словно говоря: «Смотри, я безоружен». Он даже сделал медленный кружок вокруг себя, демонстрируя, что за поясом нет ни ножа, ни булавки — лишь простые штанишки да рубаха на голое тело. Если он и не выглядел как бездомный, то уж точно походил на чудака, решившего прогуляться в таком виде среди ночи.
— Дорогуша, — начал он, голос его звучал тускло, будто настроения не было вовсе. — Не надо на меня нападать. Ничего у меня с собой нет, да и сил свалить меня у тебя не хватит. В таких ситуациях лучше сразу беги и не геройствуй — целее будешь, поверь.
Его вид был понурым, почти печальным, если бы не заинтересованный блеск в глазах, устремлённых на собеседницу. Он запустил руку в кудри, почесал затылок, сдерживая зевоту, и постепенно до него дошло: перед ним дама. Дама! Милая, бойкая, принявшая его за вредителя. Ну, отчасти она была права, но всё же… бежать стоило, когда страх заставлял сжимать в руках нож. Правда нож?
— Может, вас, мадемуазель, проводить? — предложил он, слегка задрал голову, шумно втянув носом воздух. — До дома могу, или до… — он принюхался, — Таверны, кажется, она впереди. Туда, например. Вдруг кто знакомый есть, кто поможет дойти. Хотя… — он усмехнулся, — Не думаю, что вы мне так уж доверитесь и дорогу до дома проложите. Впрочем, можем и разойтись кто куда. Мне вот… покушать бы, да выпить слегка.

Подпись автора

Je ne veux pas voir tes yeux jaunes
Ailleurs
Que dans mes troubles rêveries...

Габриэль наблюдал за девушкой, которая, казалось, проходила все стадии оценки потенциальной угрозы. Её взгляд, полный сомнений и осторожности, скользил по нему, словно она пыталась разгадать его намерения. Зная себя и свои мотивы, Габ нашёл эту ситуацию забавной. Он едва сдержал смех, сдавленно прыснув, но быстро прикрыл рот ладонью, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
«Никогда бы не подумал, что буду выглядеть достаточно безопасным вариантом для сопровождения», — подумал он, сдерживая улыбку. Видимо, в Столице полураздетым парням доверяют больше, чем на Грехе. Там, если человек ходит босиком, это сразу вызывает подозрения: наверняка захочет у первого встречного сапоги стащить. А если такой тип предлагает куда-то пойти, то это точно ловушка, где тебя обчистят до нитки.
Тем не менее, Габриэль охотно протянул руку, чтобы пожать ладошку леди, принимая её предложение и её саму. Он не мог отказать себе в удовольствии походить рядом с женщиной и изобразить из себя защитника. Хотя, почему «изобразить»? Странным образом хрупкие мадемуазели пробуждали в нём чисто мужские инстинкты, обтёсанные человеческим сознанием и сведённые к классическому: «Я защитник, потому что мужик».

— Габриэль, — представился он, мягко пожав протянутую ладонь. Его голос звучал легко с ноткой иронии. — Я уж думал, как бы так обыграть ситуацию, чтобы и поесть бесплатно, и ноги унести. Почти легенду придумал…
Он сделал пару шагов вперёд, мягко направив руку девушки на свой локоть, предлагая ей опереться. Нет, он не думал ничего дурного и не рассматривал этот жест как приставание. Просто Габи показалось, что так будет уместнее. Мадемуазель могла почувствовать себя защищенной, а может, это расположит её к более теплому общению.

Ведя девушку за собой, Габриэль шел навстречу лёгким ароматам приготовленной пищи, которые манили его, как магнит. Он начал говорить, его голос звучал непринуждённо:
— Ну, типа поесть, а потом потихоньку дать дёру, хотя на Грехе плату обычно требуют заранее. Заметил, что тут можно сначала поесть, а потом заплатить, но, наверное, это от заведения зависит. Хотя меня бы, пожалуй, и вовсе не пустили за порог — я-то боты забыл взять, да и заначку хозяйскую не успел выцепить.
Он усмехнулся, оглядывая себя — никаких намёков на достаток или тайного кармашка с деньгами.
— Вообще, я довольно везучий, — продолжил он, бросая взгляд на спутницу. — Вот, например, красавицу с таким-то неприемлемым видом веду. К слову, а что ж так поздно гуляете, мадемуазель? Конечно, это не моё дело, но раз одна, то, может, дела тёмные промышляете? Не хочу думать, что ночами на заработки выходите… Хотя, ладно, что-то я перегибаю, простите.
Свободной рукой Крыс потер кончик носа, слегка опустив голову, смотря себе под ноги. Никак не мог избавиться от привычки судить о людях до того, как они о себе что-то расскажут. Но ведь запахи сами всё говорят. Нет, она не пахла как типичная куртизанка, а они с характерным душком, несмотря на все доступные уходовые средства. Уж простите, но женская секреция пахнет сильно и не сложно сказать как давно мадам промышляет торговлей тела или вообще контакт имела. Наверно, за свои неловкие речи он обязан своей подавленной нервозностью и растерянностью. В попытке переключиться несет всякую чушь, лишь бы тихо не было.
— А где примерно живете? Я тут ещё не всё излазил, да и мне в некоторых районах лучше не появляться, а то будете потом в Красном Доме навещать. — странная и нелепая шутка отозвалась таким же неловким смешком.
«Господи, Акке, что ты несешь?» — пронеслось в голове, отчего он нервно выдохнул и покачал головой, принимая, что ведет себя по-дурацки.

Подпись автора

Je ne veux pas voir tes yeux jaunes
Ailleurs
Que dans mes troubles rêveries...

Элиана… Элиана!
Имя звенело в воздухе, как лепестки, опадающие с ветки. Габриэлю сразу представился цветущий сад — тот редкий час на рассвете, когда роса ещё не испарилась, а солнце уже золотит края белых шапок гортензий. Он даже уловил этот воображаемый аромат — едва заметный, медово-ванильный, словно смешанный с утренней прохладой. Инстинктивно втянул воздух носом, но реальность тут же напомнила о себе: вместо цветочной неги — запах переулка, затхлый и резковатый.
Ответы девушки выдавали в ней человека эмоционального, но не из тех, кто привык болтаться по тёмным углам. Каблуки её, видимо, чаще стучали по ровному плиточному покрытию центральных улиц, а не по этим разбитым тротуарам. Осторожничает? Ещё бы. Габриэль и не ждал от неё откровений — кто в здравом уме станет выкладывать душу первому встречному?
Но сегодня он и сам был не в своей тарелке. То ли жалость к себе разморила, то ли одиночество заело — только потянуло его вдруг на душевные излияния. Может, просто хотелось друга — того, кому можно было бы вывалить все эти глупые, наболевшие мысли, а потом услышать: «Да брось, не парься из-за ерунды».

— Ладненько… Легенда простая, — начал он, приближаясь к таверне, слегка улыбнувшись своим мыслям. — Скажем, меня ограбили по дороге, а ты, сердобольная душа, пожалела беднягу и вызвалась накормить. А там, за столом, слово за слово… разыграем лёгкую ссору, шум поднимем — и смываемся, пока хозяин счёт не поднёс.
Он слегка развёл свободной рукой, будто признавая: план не шедевр хитроумия, но вполне сойдёт. — Были у меня и посложнее затеи, если интересно — как-нибудь расскажу. Со мной всякое приключалось…
Подойдя к двери, он на мгновение задержался, затем с лёгким, почти театральным изяществом распахнул её перед Эли, пропуская её вперёд. — После вас, моя спасительница.
Внутри таверны их встретил знакомый гул голосов, густой запах жареного мяса, кислого пива и потных тел — уютный хаос, который он знал как свои пять пальцев. Габ привычно окинул взглядом зал, отмечая мелочи: где сидят завсегдатаи, где — новые лица. Но тут же заметил, что Эли уже выбрала столик и устроилась, не дожидаясь его. Он ускорил шаг, усаживаясь напротив, и едва успел облокотиться на стол, как перед ними уже стояли две пенистые кружки эля.
— Вот это я понимаю — сервис! — усмехнулся он, поднимая свою. — В Столице даже раздетых обслуживают с почетом.
Лёгкий звон кружек, тёплый свет свечей, шум вокруг — всё складывалось в идеальный фон для продолжения знакомства. Даже настроение поднялось, когда Габи придвинул кружку и присосался к краю, не спеша поднимать её, а так…наклонив пил, молча соглашаясь с предложением имена сократить, да на «ты» отзываться.
Отпив прилично от своей кружки, видимо, с голоду пустоту заполнял или свои угрызения совести затопить пытался, он отлип от кружки, руковом вытерев мокрые губы.
— Ух… — выдохнул, подавляя вполне естественную реакцию тела на броженные пенные напитки.
— Начнем с малого. Одежду украл, тут я проездом, так что своих нычек пока нет. Перевертыш я… — последнее прошептал, наклонившись ближе к столу и прикрывая ладонью лицо со стороны местной публики. Вроде говорили ему, что на Царь Острове не очень любят всяких изменчивых.
— Поесть бесплатно люблю — а кто не любит? Но если тут освоюсь, то обязательно тебя угощу уже за свои монетки. Вот прям зуб даю — угощу. — для правдоподобности ногтем большого пальца зуб передний подцепил и дернул, чтоб ноготь щелкнул.
— Вообще, будь моя воля, я бы ночами спал, как честный обыватель, — вздохнул он, откидываясь на спинку стула. — Но тьма — друг не только вора, но и мыслителя. В темноте и тишине голова яснее работает, да и лишних глаз поменьше. А ещё… работа сама плывёт в руки, если знать, куда смотреть.
Он нахмурился, крутя в пальцах кружку, снова сделал глоток. — Вот только, кажется, я крепко напортачил. — в его голосе прокралась редкая нотка сомнения. — Я привык иметь дело с отребьем — грубым, простым, предсказуемым. С теми, кто не заморачивается изящными речами, а сразу лезет в драку, если что не по нраву. Но недавно…
Пауза. Взгляд в сторону, будто проверяя, не подслушивает ли кто.
— Встретил одного типа. Довольно… респектабельного, что ли. Подумал, может, он мне полезен будет — научит, как с важными господами разговаривать, как себя вести, чтобы не спалиться сразу. А теперь сижу и думаю: ошибка. Надо было либо сразу задание выполнить, либо… не знаю, хотя бы не отпускать его так просто.
Он резко поставил кружку на стол, будто пытаясь заглушить собственное беспокойство. — Теперь, если я вернусь к первоначальному плану, меня могут в розыск пустить. А мне, понимаешь ли, нельзя светиться. Вся моя фишка — в том, чтобы быть тенью, призраком, пустым местом. А как оставаться невидимкой, если твоя рожа на каждой стене висеть будет?
Губы его дрогнули в подобии улыбки, но в глазах читалось напряжение. — Хотя… у этого господина есть причины молчать. Так что, может, пронесёт.
Он замолчал, уставившись в остатки эля в кружке. — Короче, всё сложно. Я в таких делах не спец. Остаётся только надеяться, что ветер будет дуть в мою сторону.
— А ты, Эли? С виду приличная девушка из центра, а гуляешь ночью здесь. Скажу сразу, если ты кого-то заказала, то я могу задание выполнить более…неприметно. — снова понизил голос, придвигаясь ближе, чтобы никто не подслушал. — Проследить, украсть — неважно что, а если смерть нужна, то это долго, зато надежно и никакие ниточки к тебе или кому-либо ещё не приведут.

Отредактировано Габриэль де Вон (2025-03-28 14:51:05)

Подпись автора

Je ne veux pas voir tes yeux jaunes
Ailleurs
Que dans mes troubles rêveries...