10 декабря 524 года

Честно говоря, Юй прибывал в смешанных чувствах. С одной стороны после того, как на его бедре искусно вырезали клеймо, обрамив в цветочный узор, он понял одно - теперь он вещь, пусть по бумагам и был "служанкой с очень большим долгом". С другой стороны, он ничего толком и не знал о своем будущем хозяине кроме того, что тот коллекционер редкостей в весьма преклонном возрасте. Возможно, ему будет достаточно просто смотреть на него, и прибывание в чужой коллекции не понесет для него таких уж неприятных последствий. С третьей стороны, несмотря на толику оставшейся наивности в своем мышление, Юй не тешил себя тем, что все будет хорошо. Потому что, когда ты думаешь о лучшем, а случается худшее, это очень больно. А когда ты сразу готов к полному дерьму, то тебя весьма сложно удивить, а значит ты более стойко перенесешь все тяготы жизни. По крайне мере так учили что отец, что мать.

И все-таки он ужасно нервничал.

Дорога до Царь Острова как назло или на счастье обошлась без приключений, а там и по столице перемещаться никаких проблем не составило. Сложно ожидать проблем, когда тебя очень ждут и подготовили все для твоей комфортной и бережной транспортировки. Это подкупало, но обманываться Юй не спешил. Вряд ли такая забота была вызвана искренним желанием узнать его поближе, показать иной мир и даровать светлое, прекрасное будущее. Скорее, владыка просто не хотел, чтобы игрушка пострадала в дороге. По крайне мере, какой-то такой флёр улавливал сам койот. Приятно будет, если он ошибется.

Карета везла по ярким улочкам дивного города, который сочетал в себе красоту и вычурность благородной архитектуры. Юй не мог отказать себе в удовольствии, поэтому глазел в обе стороны, даже немного принюхиваясь к воздуху, что витал вокруг и когда удавалось уловить какие-то тонкие и не только тонкие запахи. Любопытство - одна из самых главных слабостей юноши. Даже когда он пытается быть очень осторожен.

В скором времени они оказались перед богатым домом. Теперь этот дом будет и его. Хотя скорее для него он станет роскошной клеткой. Это его немного удручало, пусть в лице он и не менялся. Все то же скромное выражение лица, покорность и послушание в глазах. Если хочешь добиться для себя лучших условий нужно играть по чужим правилам, постепенно прощупывая, где можно выбить себе привилегии и условия получше.

Юю не у кого было искать протекции, Юй здесь был совершенно один. В этом огромном, чужеродном и несправедливом к нему ему мире. И дело в первую очередь было не в том, что он был "служанкой с огромным долгом", а в том, что он был перевертышем в столице. Если на него пойдет охота, он погибнет, потому что не знал здесь ровным счетом ничего и выжить здесь попросту не сможет. А посему только тотальная преданность и покорность. Это повышало шансы на выживание. По крайне мере Юй на это надеялся и со своей стороны сделает все, чтобы очаровать своего хозяина для лучшей жизни. Для своего будущего.

Переступать порог чужого дома было страшно, но Юй покорно шел за своими соглядатаями, опустив взгляд себе под ноги и сложив тонкие, изящные руки на уровне низа живота. Дверь закрылась за ними. Клетка захлопнулась.

Юй стоял и не шевелился, продолжая покорно смотреть в пол. Казалось, что он даже не дышит, но все-таки нет. Грудная клетка неспешно приподнималась и опускалась, хотя сердце в груди билось как сумасшедшее и на самом деле ему хотелось дышать глубже и чаще. Воздуха будто не хватало. Волнение от ожидания его нервировало, заставляя замереть на месте, затаиться. Боковым зрением он что-то подмечал и улавливал, но больше ориентировался на звериное чутье, которое подсказывало ему, что за ним кто-то наблюдает. Это сложно было объяснить, но есть ряд взглядов, которые ты ощущаешь затылком. Этот взгляд невидимого для него наблюдателя пробирался под одежды ледяным, мерзким чувством. Если бы он был в койоте, то шерсть вдоль позвоночника и на загривке встала дыбом. Еще здесь очень интересно пахло, но вести носом по воздуху было бы в высшей мере глупым. Посторонние звуки почти не улавливались, но кажется, где-то, мерно тикали часы. Захотелось их увидеть.

Время тянулось будто бесконечно, однако, Юй наконец услышал шаги своего будущего хозяина. По крайне мере, возможно, это был именно он. Хотелось перенести вес с одной ноги на другую, но Юй пока не мог позволить себе подобную роскошь. Зрачки в темных глазах сперва сузились, а после расширились по мере приближение пожилого мужчины. От него пахло интересно, а еще в поле зрения попала трость, которая вряд ли на самом деле была нужна, так как мужчина не хромал. Даже на слух койот это мог определить.

- ... - Юй поднял взгляд на мужчину лишь тогда, когда тот от него это потребовал. Взгляд был ясным и по-звериному цепким. В нем не было покорности, зато отчетливо читалась осторожность вперемешку с любопытством, легкой короткостью.  - Для меня это огромная честь, господин. - Юй сложил руки вместе, на уровне груди, после чего учтиво поклонился Томасу корпусом. Выпрямившись, он покорно прикрыл глаза, стоило мужчине потянуть руку к его лицу. Если честно, он хотел отклониться, но не имел на это право, а посему просто ждал прикосновения, которое, впрочем, не последовало. Томас коснулся украшений, а Юй приоткрыл глаза и опустил взгляд на пальцы, что перебирали бусины.

Коротко глянув на мужчину, Юй едва уловимо дернул уголками губ, смущенно потупив взгляд.
- Я буду стараться, чтобы господину и дальше нравилось то, чем он владеет. - Юй вновь поклонился, но на этот раз чуть плечами и головой. Этот жест был более трепетный что ли, будто более личный, чем учтивый поклон до этого, который просто говорил о послушание и согласие со своим статусом.

Юй учтиво поклонился на словах мужчины о том, что впредь его ответы должны звучать лишь тогда, когда ему дадут на это право, покорно прикрыв глаза. Юю нравился подобный расклад вещей: четкое обозначение границ, правил, запрещенного и доступного. Когда правила имеют размытые границы ты всегда рискуешь оступиться, но когда все четко и по существу, оступиться гораздо сложнее. Ты делаешь то, что от тебя просят и ждут и за счет этого выживаешь. А когда твой образ окончательно закрепится как "послушный, покорный, не создающий проблем", можно будет поднять голову, чтобы осмотреться по сторонам и понять что для тебя будет выгодно и как ты можешь использовать свой образ себе на пользу. 

Юй демонстрировал полную покорность. Он ни разу не нарушил правила, которые устанавливал ему хозяин, не капризничал и строго соответствовал тем требованиям, которые к нему были. Всегда чистый, опрятный и утонченный, будто фарфоровая статуэтка, он был будто эфемерный в своих движениях, перемещениях. Он почти сразу уловил, что хочет от него мужчина, когда пошла игра с его гостями и надо сказать, что он справлялся как нельзя лучше. Добавляя дополнительные акценты вроде чуть обнаженного изящного запястья, когда наливал чай, или тихого любопытного взгляда темных глаз.

Очень тонкая и изящная игра, когда Юй играл и для хозяина, и для гостей, не забывая смотреть на первого с благоговейным трепетом время от времени, но вроде как невзначай и осторожно, но обязательно так, чтобы Томас это обязательно заметил. Юю было интересно насколько старик ревнив на самом деле, поэтому вкладывался в игру весь и без остатка. Кроффман не позволял к нему прикасаться, да и сам Юй чуть что ускользал от чужих пальцев будто легкий ветерок, отходя ближе к господину, демонстрируя, что он его собственность и лишнего, неразрешенного он не позволит с собой сделать. У него только один владыка и он принадлежит ему целиком и полностью.

Юй не требовал для себя ничего и был благодарен любым поблажкам и разрешениям, стараясь только лучше и лучше. А еще он очень цепко и внимательно наблюдал и следил за стариком, но это уже делал так, чтобы тот не замечал. Все эти мелочи, привычки, жесты, круг общения и знакомств. Юй обладал хорошей памятью на лица, знания. Он был немногословен, даже когда ему позволяли говорить, но голос его был всегда мягок и в нем улавливались чарующие нотки. Он интересовался книгами, но невзначай. Однако, если ему позволяли изучать их, то читал взахлеб, потому что книги - источник знаний, а знание - инструмент власти.

А еще Юй, когда ему позволили говорить, как-то набрался храбрости и спросил не желает ли его господин, чтобы он, Юй, обучился например, массажу, который мог бы делать своему господину. Да и в целом, все интересы и желания Юя были сконцентрированы вокруг мужчины и того, чтобы хорошо ему служить и быть ему максимально полезным.

Зверь не торопился. Томасу было некуда бежать. Он чувствовал его страх, а еще ему не хотелось быстрой смерти для него. Хотелось заставить его кричать и ощутить хотя бы толику той боли, которую он принес в жизнь койота. Меланхолично глянув в сторону разорванной кожи, что представляла собой кровавое месиво на постели, зверь резко двинулся вперед. Его когти звучно стучали по полу, а выбить собой дверь кабинета ему не представило никакой трудности. Он был крупнее волка в холке. Наверное, близко к борзым. Тоже тонкий и будто эфемерный, но многим сильнее.

Он не рычал. Потому что рык - это предупреждение. Зверь не планировал ни о чем предупреждать Томаса. Угрожать он ему тоже не будет. Пару секунд на понимание где именно стоит человек, а затем, в несколько коротких прыжков, Юй сокращает дистанцию, метя зубами в бедро, чтобы, в том числе повалить и потащить по полу. Зубы с легкостью сомкнуться на чужих пальцев, лишив их. Потому что отбиваться бесполезно. Зверь рвал медленно и наверняка, не оставляя какой-либо возможности выжить. А когда Коффман пытался от него уползти, давал этому случиться. Он не наносил раны в жизненно важные места, но рвал так, чтобы старик умирал медленно и мучительно. От кровопотери.

А затем зверь просто запрыгнул на старика, когда тот лежал на спине и принялся рвать ему живот у ребер, пробираясь узкой, длинной мордой через легкое к сердцу, чтобы затем вырвать его из груди и полакомиться. И только после этого зверь ушел обратно в тьму, из которой и выбрался, оставляя Юя, который не сразу пришел в себя, одного в кабинете с растерзанным Коффманом...